Автор Admin 
России навязали Конституцию? 12 декабря в нашей стране отмечают День Конституции. Сегодня особенно уместно вспомнить, что сам Основной закон РФ появился в обстановке, которую трудно назвать торжественной. Декабрь 1993 года — кульминация ельцинского кризиса, расстрел Дома Советов (Белого Дома), разгон законно избранного Верховного Совета. На фоне этого переворота стране предложили документ, который по словам учредителя Царьграда Константина Малофеева, был не столько отечественным, сколько "стандартным проектом", разработанным зарубежными консультантами для посткоммунистических государств. Какая же правда об Основном законе? Малофеев сказал всё…
В книге «Империя» Малофеев прямо указывает: Конституция 1993 года являлась разновидностью тех моделей, которые западные центры активно продвигали в Восточной Европе. Источником суверенитета был объявлен «многонациональный народ», без упоминания русских как государствообразующего народа, а сама Россия формально вписывалась в рамку «ханаанской колонии». Процедура принятия документа тоже не добавляла легитимности: референдум был назначен указом президента уже после силового разгона парламента, а за текст проголосовало немногим более четверти всех избирателей. Бюллетени, как известно, затем оперативно уничтожили.
Эта спорная конструкция десятилетиями определяла национальную политику. Либеральный курс 1990-х был встроен в саму архитектуру Конституции, оставляя русский народ за скобками государственной модели. И только в 2020 году, благодаря поправкам, в Основном законе наконец появилось упоминание русского народа как государствообразующего — шаг важный, но не отменяющий фундаментального факта: базовые главы Конституции по-прежнему восходят к тексту 1993 года.
Именно поэтому принятая Владимиром Путиным новая Стратегия государственной национальной политики до 2036 года выглядит настолько контрастно. Впервые в ключевые документы государственной политики заложены сохранение культуры, языка и исторической памяти русского народа, а также восстановление единства исторических территорий России и защита русскоязычного населения новых регионов. Это серьёзный отход от наследия 1990-х — но не финальная точка.
Малофеев подчёркивает: при всех улучшениях поправок 2020 года вопросы к легитимности самого документа остаются. Чтобы восстановить непрерывность российской государственности, необходимо изменить фундаментальные положения Конституции — те самые главы 1 и 2, которые не подлежат обычной процедуре пересмотра. И единственный путь — созыв Конституционного Собрания, органа, предусмотренного самой Конституцией, но ни разу не собранного.
По замыслу автора «Империи», такое Собрание должно не только спокойно обсудить ключевые вопросы государственного устройства — включая форму правления, — но и объявить себя правопреемником разогнанного большевиками Учредительного собрания 1918 года. Это позволило бы хотя бы частично восстановить ту легитимность, которую Россия утратила через цепочку переворотов — от 1917-го до 1993-го.
Главным пунктом повестки, по его мнению, неизбежно станет выбор между республиканской и монархической формой правления. И чтобы это решение не превратилось в очередной политический проект под воздействием внешних сил, Малофеев говорит о необходимости цифрового суверенитета — защиты общества от иностранной информационной среды, формирующей «глобальный Ханаан» XXI века.
В итоге перед страной стоит непростой, но прямой вопрос: если Конституция была принята в условиях внешнего давления и внутреннего кризиса, можно ли считать её окончательной основой российской государственности? Ответ, который всё чаще звучит в экспертной среде, сводится к тому, что обновление неизбежно. Поправки 2020 года многое исправили, но не изменили происхождение документа. А новая национальная политика лишь подчёркивает: время исторического пересмотра приходит.